Читать интересную книгу Первые из индиго - Вероника Тутенко

– Только не подумайте ничего такого, Инга Николаевна, – добавил он с препротивнейшей суетливостью, от которой меня и вовсе затошнило, и только чудом удалось сохранить маску спокойствия на лице.

– Не беспокойтесь, простите, как ваше отчество… Станислав Алексеевич, о вас никто плохого не подумает, к тому же за меня всё равно платит редакция…

– Извините, – рассеянно пробормотал Станислав Алексеевич.

Да, наверное, я становлюсь немного стервой, хотя сейчас принято навешивать стервозность, как лейбл, на любую привлекательную девушку или женщину, если она независима, знает себе цену и умеет поставить на место наглеца. Если к тому же она имеет хоть какой-то более-менее весомый статус в обществе и при этом умна и талантлива, никому по сути вообще нет дела, что «стерва», если всмотреться в глубину, значит «мёртвая», а она – живая душа, которая хочет чувствовать и быть понятой.

– Мне кажется, генерал там живёт неспроста, – продолжал Чевычелов нести несусветную чушь. – Я там как-то видел сам людей с рамками. Скорее всего, там находятся залежи полезных ископаемых, Мы… вы могли бы найти спонсоров, мы их добудем, а доходы поделим поровну.

Я окончательно убедилась, что связалась с сумасшедшим, и, если начать возражать, конца обсуждению проекта не будет.

– Но как же… – подыграла я. – Спонсоров искать буду я, а доход, значит, поровну?

– Вы можете взять бОльшую часть, – милостиво согласился Чевычелов, надеясь, видимо, на мою совесть, – на своё усмотрение.

– Но спонсоры… Когда они узнают, где золотое дно, они ведь могут обойтись и без нас и не отдать нам нашу долю.

– Да, могут и кинуть, – согласился Чевычелов и, к огромному моему облегчению, раздумывал о чём-то до тех пор, пока райцентр не остался позади, открыв нашим взглядам сначала поля подсолнухов, а потом ещё большее чудо – сбившихся посреди другого, заброшенного, поля, белых цапель.

– Они прилетели с Украины, – со знанием дела определил Чевычелов.

– А вы откуда знаете?

– Я, знаете ли, Инга Николаевна, как-никак по образованию учитель биологии и географии.

– Интересные науки, – похвалила я искренне, так как комплимент относился к субстанциям, непосредственного отношения к моему вынужденному спутнику не имеющим.

Явление цапель было настолько прекрасным и неожиданным, что походило на видение, и чтобы впоследствии убедиться, что это не так, я схватилась за фотоаппарат.

– Вы хотите разместить это фото в газете? – нахмурился Чевычелов.

– Да. А что? – насторожилась я.

– Но могут приехать браконьеры, и вот эта красота, – обвёл белых птиц обеспокоенным взглядом, – станет чучелами.

– Да, Вы правы…

– Они танцуют, – закатил глаза Чевычелов. – Наверное, ему, и правда, слышалась музыка.

О таких говорят, «не от мира сего», но я-то от этого мира, и мне хотелось поскорее закончить репортаж. Но, конечно, слишком спешить было тоже ни к чему, когда вокруг обступал, уж простите за пафос, близкий неведомый мир.

– Хотите верьте, Инга Николаевна, хотите – нет, но это место принесёт нам однажды богатство, – продолжал Чевычелов. —Здесь никто иной, как Соловей-Разбойник промышлял, дорогу к Киеву честным людям преграждал, – заговорил по-былинному.

– А вы откуда знаете?

– Хм!.. – с превосходством взглянул на меня. —

…у той ли-то у Грязи-то у Чёрноей,

да у той ли у берёзы, у покляпыя,

да у той ли у речки у Смородины,

у того креста у Леванидова

сидит Соловей Разбойник

Одихмантьев сын.

Вот здесь он и сидел, – показал на старый дуб с большим дуплом у тропы, по которой мы шли к дому таинственного Генерала.

– Может быть, и в том доме живёт Соловей Разбойник, скрываясь за прозвищем Генерал?

– Неужели вы не знаете, что здесь раньше было славяно-русское поселение? – проигнорировал мою колкость Чевычелов.

Я, действительно, что-то слышала об этом, впрочем, не вдавалась в подробности.

Заброшенный яблоневый сад, где уже наливался солнцем белый налив¸ плавно переходил в дубраву, начинающуюся в огромном овраге, который издали можно было принять за пропасть, но не за бездну, а этакий подземный лес, который тянется кронами в наземный мир и даже к небу. А, может, звёзды и сами с присущим им любопытством заглядывают в поросший дубами овраг, как в колодцы, хоть и не могут усилить, отражаясь, мерцание.

– Пришли, Инга Николаевна, – гордо показал Чевычелов на грядки с капустой, тянувшиеся к старенькому одноэтажному дому, как будто посадил их сам.

– Здесь, явно, кто-то живёт, – озвучила я то, что было итак очевидно, хотя отсутствие в доме дверей и стёкол в окнах утверждало обратное.

Правда, внутри в одной из комнат обнаружился совсем ещё новый диванчик с красной обивкой и пожелтевший рисунок, сделанный, по-видимому, чёрными чернилами, в простой деревянной рамке, изображавший в гордый профиль даму в шляпе и с веером.

Больше никаких примет жизни, кроме пустых вскрытых консервных банок, мы с Чевычеловым не нашли.

– Интересно, кто эта дама? – заинтересовался вдруг он, хотя лицо не было чётко прорисовано, видимо, художник писал портрет не с натуры, да и был, скорее, любителем, но Чевычелову хотелось играть в детектива. – Может, жена… Но значит, она жила не здесь, иначе все бы знали о ней… Н-да, не слишком подходящий интерьер для генерала. Скорее, беглый заключённый…

Я промолчала в ответ, и в этой тишине отчётливо хрустнула ветка.

– Тссс! – зашипел мой спутник, хотя в этом не было надобности, и, крадучись, направился к двери.

Я последовала за ним.

– Яблоко упало, – разочарованно поднял Чевычелов спелый плод – настоящее наливное яблочко, только блюдечка с золотой каёмочкой не хватало. – Но вы ведь тоже слышали шаги?

– Кажется, да, – пришлось мне признаться.

– Конечно! – надкусил яблоко Чевычелов. – Он увидел нас и убежал. И больше никогда не вернётся!

Мне пришлось успокаивать паникёра, что кем бы ни был Генерал, в любом случае и прозвища случайно не дают, и заслужил он его, точно, не за трусость.

– Будем надеяться, – согласился Чевычелов.

Когда мы покидали странный дом, снаружи было так же безмятежно, и хотелось потревожить эту подозрительную тишину.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?!

– Кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь… – ответило моим голосом Лесное Эхо.

– Тише, тише, Инга Николаевна, – забеспокоился Чевычелов. – Не вспугнёте его…

– Кого его? Генерала?

– Нет, эхо. Оно здесь особое, живое. Вы разве не слышите сами? Оно отвечает тем же голосом, но с другими интонациями.

– Эй, Эхо! Ты, правда, живое? – крикнула я ещё громче.

– Правда живое… живое… живое…

Рядом в овраге хрустнули ветки, и к дому вышел, нет, не Генерал, а оленёнок. Взглянул на нас и убежал обратно в лес.

– Вот это да! Здесь ещё и олени живут!

– Говорю вам, это удивительное место, Инга Николаевна… Не будем беспокоить красоту. Пока мы здесь, Генерал всё равно не вернётся, если не хочет, чтобы его рассекретили… Лучше нагрянуть завтра.

По пути в гостиницу мы остановились у реки. Завидев вдали молодых людей с биолокационными рамками и лопатами, Чевычелов покрылся красными пятнами и закричал, что неизвестные воруют наши ископаемые на том самом месте, в общем, вы помните… Да, такой комичный персонаж, иначе не скажешь, ведь я собираюсь писать об этом, пожалуй, роман, попался мне в спутники.

Вернее, попалась я…

А лопатами орудовали археологи – студенты истфака, и интересовали их отнюдь не виртуальные миллионы, а вполне реальное городище. Под толщей земли уже вырисовывались скалообразные изгибы-очертания древней крепости.

Узнав, что мы из газеты, ребята сразу же отложили лопаты. Только двое загорелых парней с сосредоточенным видом продолжали копать.

– Видите, браслет – стеклянный, – показал один из них, высокий в бандане, находку. – Такие носили в городах. Значит, здесь было городское поселение.

– А правда, что где-то здесь жил Соловей Разбойник? – спросила самого старшего в группе, оказавшегося, как я и предполагала, их руководителем – рыжеволосого худощавого молодого мужчину по имени Андрей Иванович.

– Не знаю, в сказки я не верю, – вздохнул он глубокомысленно, – хотя иногда мне и кажется, что прошлое – время сказок. Наверное, был и Соловей Разбойник на Руси и, скорее всего, не один. Может, был такой и здесь. Во всяком случае, в этих местах нашли уже четыре клада. Самый большой – сундук обрезанных в кружок арабских диархем – думаю, они были спрятаны славянами в конце десятого века. Несколько монет осталось в местном музее старины, останется время – загляните. Не пожалеете!

– А вы живёте прямо здесь, в палатках? – полюбопытствовал Чевычелов.